В тот день мы вошли в Фонсебадон, поселок обширный, но полностью разрушенный. Черепичные крыши каменных домов развалились от ветхости, деревянные стропила сгнили. Одним концом деревня упиралась в глубокий овраг, а прямо перед нами, за горой, стоял один из самых важных путевых знаков паломничества — «Железный Крест». Теперь уже я проявлял нетерпение, торопясь поскорее оказаться у этого ни на что не похожего монумента: железный крест на десятиметровом основании высился здесь еще со времен античности — Цезарь, вторгшись в Испанию, поставил его в честь Меркурия. По языческой традиции пилигримы клали у подножья камень, принесенный издалека. Подобрал кусок черепицы и я, благо валялось их вокруг множество.

И прибавил шагу, но заметил, что Петрус идет очень медленно. То и дело останавливается, чтобы осмотреть развалины, порыться в остатках книг, а потом и вовсе уселся на площади, посреди которой тоже стоял крест — только деревянный.

— Давай-ка отдохнем немного, — сказал мой проводник.

Я рассудил, что даже если мы проведем здесь час, то все равно успеем до темноты к Железному Кресту.

А потому присел рядом и вперил взгляд в открывшуюся мне картину запустения и разора. Подобно тому, как меняют реки свое русло, люди тоже изменяют родным местам. Эти дома были выстроены прочно, и немало времени должно было пройти, прежде чем они покосились и рухнули. Невольно возникал вопрос: что же заставило жителей покинуть такое благословенное место в долине, окруженной горами?

— Ты считаешь дона Суэро де Киньонеса безумцем? — осведомился Петрус.

Я уже позабыл, кто это, так что проводнику пришлось напомнить историю про мост.

— Нет, — ответил я и сам призадумался: а так ли это?

— А вот я считаю. И безумие его было того же рода, что и у Альфонсо. Помнишь того монаха? Присуще оно и мне, и проявляется ярче всего в моих рисунках. И тебе, пустившемуся на поиски меча. У всех у нас горит в душе, опаляя ее, пламя священного безумия, Агапе же не дает ему угаснуть.

А чтобы разгорелся этот огонь, вовсе не обязательно покорять Америку или по примеру святого Франциска Ассизского разговаривать с птицами. Зеленщик на углу тоже способен обнаружить в себе и проявить священный пламень безумия, если ему нравится то, что он делает. Агапе существует поверх и вне людских представлений и предрассудков и имеет свойство передаваться от одного к другому, ибо мир остро нуждается в нем.

Петрус сказал еще, что благодаря Голубой Сфере я сумел разбудить в себе Агапе. Но, чтобы он не угас, не надо бояться менять свою жизнь. Нравится мне то, что я делаю, — превосходно. Не нравится — никогда не поздно изменить что-либо. Допуская в свою жизнь возможность перемен, я превращаю себя в плодородную почву и позволяю прорасти семенам Творческого Воображения.

— Все, чему я научил тебя, включая и Агапе, имеет смысл лишь в том случае, если ты доволен собой. А если нет — упражнения, которыми ты овладел, неизбежно приведут тебя к необходимости перемен. И ради того, чтобы все эти упражнения не обратились во зло тебе, необходимо позволить этим переменам случиться.

И нет в жизни человека момента трудней, чем когда он видит Правый Бой, но чувствует, что не способен изменить жизнь и в схватку эту вступить. Когда случается такое, постигнутая мудрость идет не на пользу, а во вред тому, кто обладает ею.

Я вновь оглядел Фонсебадон. Быть может, все его жители — все разом и сообща — вдруг остро почувствовали настоятельнейшую потребность перемен. Не нарочно ли, не с умыслом ли привел меня сюда Петрус, чтобы именно здесь сказать мне это?

— Я не знаю, что происходит здесь, — ответил он. — Часто случается, что люди просто вынуждены принимать перемены, подстроенные судьбой, и я сейчас говорю не об этом. А о волевом акте, об осознанном и определенном желании восстать против всего того, что не дает нам удовлетворения в нашей повседневности.

На пути нашего бытия мы постоянно встречаем труднейшие задачи. Вот, к примеру, пройти через водопад так, чтобы он не сбил тебя. Тогда ты должен заставить Творческое Воображение действовать. Тебе предстоял выбор между жизнью и смертью, а времени размышлять не было: и состояние Агапе указало тебе единственный путь.

Но случается в этой жизни и так, когда нужно выбирать, по какому пути идти. Жизнь ставит эти задачи перед нами ежедневно и во всех сферах бытия: разрыв с возлюбленной, коммерческая комбинация, встреча в обществе. И каждое из этих мелких решений, принимаемых ежеминутно, может означать выбор между жизнью и смертью. Когда утром ты отправляешься на службу, от того, какой вид транспорта ты выберешь, зависит, доберешься ты до дверей своей конторы целым и невредимым или попадешь в аварию. Это — самый наглядный пример того, как простое решение может в корне изменить жизнь человеческую.

Петрус говорил, а я размышлял о себе. В поисках своего меча я сделал выбор и отправился по Пути Сантьяго. Ничего важнее меча сейчас для меня не существовало — я должен был во что бы то ни стало найти его. Я должен был принять верное решение и сказал об этом Петрусу.

— Единственный способ принять верное решение — это знать, какое решение ошибочно, — ответил тот. — Нужно, не поддаваясь ни страху, ни слабости, изучить другой путь, а уж после этого решать.

И он обучил меня УПРАЖНЕНИЮ ТЕНЕЙ. А завершив его, сказал:

— Твоя задача — отыскать меч. Я согласился.

— В таком случае сделай это упражнение немедля. Я пройдусь немного. Когда вернусь, буду знать, что ты принял решение и не отступишь от него.

Я вспомнил, как тороплив был Петрус все эти дни. Вспомнил и наш последний разговор в заброшенном городе. Мне показалось, он пытается выиграть время, чтобы тоже что-то решить для себя. Воспрянув духом, я принялся за упражнение.

Чтобы установить гармонию между собой и всем, что меня окружает, сделал несколько дуновений RAM. Затем засек по часам время — пятнадцать минут — и стал всматриваться в тени — тени разрушенных домов, камней и дерева, старого креста за моей спиной. Вглядываясь в них, осознал, как трудно понять, о чем именно ты думаешь. Прежде эта мысль никогда не приходила мне в голову. Круглые брусья, когда думаешь о них, обретают прямоугольные очертания, камни неправильной формы становятся безупречно вычерченными шарами. Так продолжалось первые десять минут. Сосредоточиться мне было нетрудно — задача увлекала меня. Потом я стал размышлять об ошибочных решениях, принятых при поисках меча. Неимоверное множество идей пронеслось в мозгу: от возможности приехать в Сантьяго на автобусе до варианта позвонить жене и, сыграв на ее чувствах ко мне — на любви и жалости, — выпытать, где она спрятала меч.

Расслабиться.

В течение пяти минут пристально вглядываться в тени предметов или людей, находящихся вокруг. Постараться точно определить, какая часть их освещена.

Следующие пять минут, не прерывая это занятие, постараться сосредоточиться на той проблеме, которая требует решения, и найти все возможные ошибочные варианты решения.

И последние пять минут, глядя на тени, думать о том, какие остались верные решения. Уничтожать их одно за другим, пока наконец не останется одно-единственное — то, которое относится именно к данной проблеме.

…Вернувшегося Петруса я встретил улыбкой.

— Ну? — спросил он.

— Теперь я знаю, как Агата Кристи сочиняла свои романы, — ответил я шутливым тоном. — Она превращала ошибочную версию в самую верную. Должно быть, владела техникой упражнения Теней.

Петрус спросил, где же мой меч.

— Нет, сначала я изложу тебе самую нелепую версию, которую сумел разработать, всматриваясь в тени. Вот она: меч находится вне Пути Сантьяго…

— Ты — гений. Догадался наконец, что мы уже столько времени идем в поисках меча. Я думал, тебе об этом сказали еще в Бразилии.